Разлуки и встречи. Люди ветра - Ольга Захарина

Из придорожных кустов виновато выглянула пара волков. И только тогда Анариэль позволила себе потерять сознание.

До домика феи они шли два дня. Ринза ещё не пришла в себя после избавления от своей страшной ноши, но покорно шагала по дороге. Хранителю не требуется магия, чтобы убедить человека в том, что он друг и точно знает, как лучше. Анариэль же была на нуле, её не хватало ни на что, поэтому вместо того, чтобы перенестись к домику феи тропами ветра, а потом с чувством выполненного долга вернуться в Октавион, они шли пешком, незаметно сопровождаемые несколькими волками, на случай если две девушки на дороге покажутся кому-то легкой добычей. Но самоубийц рядом не оказалось. Зато им время от времени попадались сердобольные возницы, и большую часть пути им удалось проехать на их телегах.

Фея очень обрадовалась им. Даже когда Анариэль объяснила, что именно ей придется приводить в чувство и потом воспитывать искалеченную властью шансоловки Ринзу, она не огорчилась. Подумаешь, ребенка воспитать, зато в этом мире больше нет жуткой твари, и человек ветра жив, никто не придёт по его следам мстить. Разместив девушек на ночлег в своем домике, фея отправилась гулять по ночному лесу, наслаждаясь его мирным покоем.

Анариэль снова снился тот сад. Только теперь она шла по засыпанной белым гравием дорожке вдоль весело журчащего ручья. Вот ручей завернул вглубь сада, дорожка стала шире, ещё немного, и она подошла к флигелю особняка. Стеклянная дверь в сад была распахнута, и на пороге её ждал Санси.

– Молодец, что справилась, – одобрительно улыбнулся он.

– Но она все-таки зацепила меня, и я понятия не имею, что она у меня украла, – поделилась своими сомнениями Анариэль.

– Это не важно. Главное ей у тебя украсть не удалось. Ты жива и будешь жить и дальше, а её больше нет – это главное.

Анариэль зашла в небольшую светлую комнату. У окна стоял рабочий стол, заваленный книгами, свитками и просто листами бумаги, на стенах висели полки с книгами, под ними стояли два низких дивана. Но чувствовалось, что что-то с этой комнатой не так. Она вопросительно посмотрела на Санси.

– На самом деле мой кабинет гораздо больше. То, что ты видишь, это только часть пространства комнаты. Эту часть я показываю гостям, чтобы не пугать их обилием полок с книгами и другими носителями информации.

– Ты превратился в книжного червя, Сан?

Мужчина засмеялся.

– Почти. Работа такая, не мечом махать, а пером.

Она подошла к нему вплотную и заглянула в аметистовые глаза:

– Сан, почему ты тут? Почему ты не воплотился снова?

Санси вздохнул.

– Потому что я нужнее здесь. Я был проклят, Ани, и все эти годы моя жизнь была жизнью проклятого. Но вот, мне удалось преодолеть проклятие, и у меня появилась возможность искупить то, что я совершил, пока находился под его властью. Ты знаешь, КАК искупают.

– То, что я вижу не похоже на то, что я знаю.

– Я уже говорил, ты не видишь всей картины. И чем дольше я тут живу, тем больше убеждаюсь, что и я вижу только часть всего замысла, доступную по моим возможностям. Ты видишь, что я спокойно живу здесь, что-то изучаю, над чем-то работаю, и понимаешь, что это только частично служба, а частично – мое личное. Но, знаешь, есть такое слово «аватар»…

– Я знаю, что это такое. Ты хочешь сказать, что часть тебя все-таки ушла в воплощение, и этому человеку как раз и придется искупать, – голос девушки звучал спокойно и жёстко.

– Ты, наверное, думаешь, что это несправедливо? – Санси легко обнял её за плечи, также заглядывая в её глаза.

– Нет. Я знаю, как и что искупают. Со временем я поняла, что слово «несправедливость» существует только в умах пекарей и прачек. Всё в этой жизни справедливо, заслуженно, а ещё точнее – соответствующе. Конечно, парнишке не позавидуешь, но, подозреваю, у него и исходные данные должны быть хороши.

– Да, он получил всё, чтобы мог выдержать такую жизнь.

– А в нём… У него много твоего?

– Нет, ему достались какие-то мои черты, но очень маленькая часть, у меня не было выбора, что ему отдавать, – извиняющимся тоном произнес он. – Я хотел, Ани, поверь мне. Я хотел бы быть там, рядом с тобой. Я хотел бы, чтобы ты встретила там всё лучшее, что есть у меня, и была счастлива с таким моим аватаром. Я хотел бы, чтобы ты забыла, наконец, и не травила больше свою душу картинами тех дней.

– Я верю. Сан, я всё понимаю, всё-всё. Только я не хочу другого тебя. И забывать не собираюсь. Ты жив, я теперь это знаю. Я могу видеться с тобой, знать, что с тобой всё в порядке, и больше мне не нужно. Я выросла, изменилась. И то, что с нами было… Это просто было. С нами. И это больше меня не ранит. Наоборот, мне кажется, за счет этого я пришла к чему-то очень важному и необходимому мне, – она улыбалась, легко, открыто и нежно, не пряча взгляд, не тая боли в сердце, не осуждая.

Как много, как невероятно много может уместиться в одном вздохе между двумя людьми. В пространстве между двумя взглядами. Как годы и века вытекают сквозь пальцы, когда рука касается руки. Они стояли там, вдвоем, живые. Выжившие в войне, которая пыталась стереть в порошок их сердца и научить их чувствовать только боль. И в эти минуты война закончилась, умерла навсегда, растаяла в промежутке между их соприкоснувшимися губами. И ветер заметал комнату белыми лепестками из сада, а они стояли, соединив, слив воедино горечь траурных белых хризантем и сладкую негу жасмина, на одну ночь, возродив из тьмы веков магию и дворцы, заповедные леса единорогов и волшебные мелодии менестрелей, ратное братство и тепло очага. Чтобы на рассвете с первыми лучами солнца всё это растаяло в их сердцах, оставив легкий отпечаток памяти с ароматом жасмина и хризантем.

Утром Анариэль наконец-то почувствовала себя в состоянии вернуться домой. Она сердечно простилась с феей, пожелала Ринзе научиться жить и получать от этого удовольствие и шагнула на тропы ветра.

Она возникла из воздуха прямо в кабинете отца. Видеть сейчас Нефа ей не хотелось, а тревожащие её сомнения были явно не для ушей Эрис.

У Винора Катарен за его долгую жизнь развилось прекрасное чувство времени, так что он вошел в кабинет, как только Анариэль появилась там.

Она рассказывала о своем приключении с шансоловкой недолго, хотя и весьма подробно. Отец не перебивал, хотя обычно он задавал вопросы и высказывал свои комментарии, не стесняясь, и это насторожило её ещё больше.

– Ты зря так переживаешь, – спокойно сказал он, выдержав паузу. – Тварь, конечно, попалась сильная, но что бы она у тебя ни украла, пропажи ты не заметишь. Она не смогла забрать у тебя жизнь, и, значит, ты будешь спокойно, насколько это вообще для тебя возможно, продолжать жить. И никто не сможет сказать, что она забрала. Даже ты. И больше тебе скажу, дочь, подавляющее большинство людей живет так, будто у каждого по крошечной шансоловке за пазухой. Они каждый день теряют какой-то важный для них шанс. По чуть-чуть, по капле, но в итоге он вытекает весь. А потом они даже не представляют, что всё могло сложиться иначе, будь у них шанс. Тебя пугает неопределенность, но ты скоро о ней забудешь – такова магия человеческой жизни. Тебя раздражает то, что в этот раз тебя уравняли с обывателями, но с этим придётся смириться. Эта твоя жизнь и так с первых дней не такая, как у других, так что хоть в чем-то быт и возьмет своё.

Анариэль задумалась, а потом сказала:

– Спасибо, отец, я не думала так. Теперь я смогу успокоиться.

Она обняла отца и отправилась к Эрис. Все-таки как мудро с её стороны было поселиться так далеко, ведь по дороге к ней можно было вдоволь нагуляться по любимому городу. А если сделать небольшой крюк и заглянуть в порт, вообще прекрасно получится. День выдался солнечным, над головой кружили чайки, солнечные зайчики прыгали по клумбам и оконным переплётам, дергали за дверные кольца, приглашая выйти на прогулку, и играли в салочки с прохожими. Октавион жил своей обычной жизнью.

4

Жизнь продолжалась, но продолжение это для Анариэль было не радостным. Стоило ей встретиться с Нефом, как возобновилась их незавершённая ссора. Примириться им не удалось. Анариэль, как обычно, решила подождать, пока всё как-нибудь устроится. Но на этот раз у неё возник коварный вопрос: почему любящий мужчина даже не поинтересовался тем, что с ней произошло, и цела ли она вообще, а сразу пошёл в наступление? После встречи с Санси её чувства к Нефу не поменялись. Она всё также любила его, но усталость от бесконечных склок и слабость после поимки шансоловки заставили её по-другому посмотреть на их отношения.

Получалось, что пока всё было хорошо и гладко, был мир и любовь, а как только начались препятствия и испытания – посыпались претензии. Это было обидно, но это было так. Похоже, Неф беззаветно любил только музыку. А её любил в тех случаях, когда она не доставляла ему хлопот. Анариэль вдруг поняла, что с того момента, как она впервые ушла по дорогам ветра, их любовь напоминает театр одного актера. При этом, у Нефа были способности и, если бы он захотел, он мог бы перейти в другой мир вместе с ней, если уж так волновался. Но он об этом ни разу не упомянул. По всему выходило, что её жизнь обязана сосредоточиться на нём, как и было раньше, а он тогда сможет спокойно творить и милостиво принимать её внимание и заботу.